Проблема появления на исторической арене Северного Кавказа алан весьма дискуссионна. Рядом ученых ставится вопрос о среднеазиатском происхождении алан, однако большинство современных исследователей видят в аланах сарматских выходцев из племен аорсского объединения в Северном Прикаспии, что не исключает участия массагетских групп в их этногенезе.
Аланы оказались в поле зрения античных авторов в середине I в. н. э. Их присутствие фиксировалось в районах рек Дунай, Дон и на Кавказе. Особенно пространен рассказ Иосифа Флавия, из которого следует, что аланы жили около Танаиса и Меотийского озера, откуда совершали в 70-х годах I в. н. э. опустошительные набеги вплоть до южных границ Закавказья. В
последующих источниках аланы нередко фигурировали под общим наименованием «сарматы». Новая этнополитическая сила громко заявила о себе. Упоминаниями о «неукротимых»,
«храбрых», «вечно воинствующих» аланах пестрят источники той поры. Аланы совершали походы через Кавказ, пользуясь как Дарьяльским (получившим теперь название «Аланские ворота»), так и Дербентским проходами, разоряя Армению, Парфию, Атропатену, постоянно тревожа Иберию и доходя до Каппадокии в Малой Азии. Особенно пагубными были походы 72— 74 и 135—136 гг. н. э.
Установив контакт и заключив союз с некоторыми северокавказскими горскими племенами, они выступали попеременно на стороне тех или иных политических сил в Закавказье. Отголоски этих событий сохранились, кроме античных, в армянских и грузинских хрониках. Из Закавказья и Малой Азии предпринимались ответные походы против алан. Уже во II в. н. э. упоминается «Алания» как территория, заселенная аланами и находящаяся под их контролем. На Северном Кавказе она распространялась на равнины от Прикубанья (в Фанагории существовала группа аланских переводчиков, во главе которой стоял в 208 г. н. э. некто Ирак), что отражает активное участие алан в жизни Боспора (вплоть до Северо-Восточного Кавказа, где нижнее течение Терека получает имя «Алонта»). Одновременно со страниц источников, касающихся Предкавказья, исчезают названия иных сарматских племен. Все это вехи процесса, суть которого заключалась в том, что аланы «мало-помалу постоянными победами изнурили соседние народы и распространили на них свое имя»; прежде разобщенные племена «приняли одно имя, и теперь все называются аланами, так как нравы и образ жизни у них один и тот же». Собственно же аланы «высоки ростом и красивы», «светловолосы», быстры в движениях, внушают страх «сдержанно-грозным взглядом».
В общественном строе вновь созданного и постоянно прогрессирующего аланского союза сохранились черты военной демократии. Большинство составляли рядовые свободные. Вожди избирались по признаку длительных военных заслуг. Однако археологические памятники свидетельствуют об углубляющемся неравенстве внутри алан. На Северном Кавказе аланы очень скоро стали переходить к оседлости. Они унаследовали от своих предшественников — сираков — богатый опыт отношений с аборигенами. Используя степи Предкавказья сперва в качестве зимних кочевий и плацдарма для накапливания сил перед закавказскими походами, аланы уже с I в. н. э. под воздействием коренного земледельческого населения стали оседать на землю и заниматься землепашеством. Возникли первые аланские поселения и городища — Алхан-Кала, Серноводское, Горячеисточненское, Али-Юртовское, Виноградное, Моздокское и др. От Прикубанья до Дербента широко распространяются захоронения в катакомбах, превращаясь, возможно не без влияния погребальных традиций Северо-Западного Кавказа, в типично аланское погребальное сооружение — Алхан-Кала, Нижний Джулат, Подкумок, Клин-Яр и др.
Группа ираноязычных кочевников обосновывается в прибрежных районах (очевидно, с I в. н. э.) Дагестана и Азербайджана. В источниках они именуются массагетами-маскутами. В одежде, вооружении, украшениях, предметах туалета в материальной культуре алан первых веков пашей эры продолжают доминировать сарматские традиции. Но керамическая посуда и различные типы бытовых парадных и культовых вещей: испытывали заметное влияние местных северокавказских вкусов. В погребальном обряде также прослеживается аборигенное влияние. В ряде предгорных районов верховья Кубани, округа Дарьяла, Ичкерии по материалам могильников III—IV вв. н. э. фиксируется глубокое смешение пришлых аланских элементов и аборигенов, причем ассимиляционные процессы имеют большие последствия для сармато-алан. В целом расселение алан в I—IV вв. н. э. не идет дальше освоения равнинных областей региона, подступая вплоть к лесистым предгорьям.
