В начале 1918 года на Дону произошло оформление нескольких политических течений, по-разному смотревших на будущее области Всевеликого войска Донского. Были самостийники, которые считали, то Дон должен стать самостоятельной державой. Были представители среднего направления, и Петр Николаевич Краснов принадлежал к ним.
Он постоянно разыгрывал какие-то замысловатые, хитрые, но не очень умные политические комбинации, которые обычно ни к чему не приводили. Всё, за что Краснов брался после Первой мировой войны в политическом, да и в военном смысле, он проигрывал. Пошел на Петроград с Керенским – проиграл. Стал атаманом Войска Донского, через пару месяцев его турнули свои же. Потом он поехал в Северо-Западную армию Юденича, там тоже оказался не нужен. Венец его деятельности это прислужничество нацистам – фантастический позор. Вроде бы интеллектуал, а если почитать его статьи за 1942 год, то хочется схватиться за голову, как можно было писать такие глупости. При всем этом он был фантастически амбициозным человеком. Деникин называл его иронически «самодержец», потому что сам Краснов именно так себя и вел, те несколько месяцев, когда был атаманом Войска Донского. Такой местный царек.
Политическая линия Краснова в это время была серединной. Он выступал вроде как за великую единую и неделимую Россию, но России-то нет! Она развалилась на куски, а Дон – есть! Поэтому мы должны сейчас строить донскую государственность, а если Россия соберется, тогда мы в нее и вольемся. Если же не соберется, то и не вольемся. Такая довольно здравая позиция позволила найти ему множество сторонников. После того, как советская власть на Дону в 1918 году пала, была восстановлена власть атаманская. Собрался войсковой круг и на нем был избран Петр Николаевич Краснов. Свое честное слово не воевать против советской власти, под которое его отпустили в 1917 году, он уже забыл. Краснов мнил себя большим политиком, а многие политики очень часто нарушают свое слово. К тому же перед ним открывались выгоднейшие перспективы. Ему весьма доверяли как заслуженному боевому командиру, и его кандидатура на время примирила всех. К тому же Краснов был блестящим агитатором. Еще во время Русско-японской войны он были известен как хороший журналист, а впоследствии прославился и как писатель. В 1926 году его даже номинировали на Нобелевскую премию по литературе. Деникин в своих воспоминаниях писал, что многие статьи Краснова 1904-05 годов были написаны явно в угоду Военному министерству. Когда Петру Николаевичу на это пеняли, он говорил, что так пишет для поэтического вымысла. Говоря о личности и творческом наследии Краснова, мы должны иметь это в виду, потому что поэтический вымысел был ему свойственен всегда. В реальной политической обстановке это было и хорошо, потому что он умел произвести впечатление. Когда его избрали атаманом, он заставил притащить из музея древнюю атаманскую булаву и устроил целое шоу из церемонии своего избрания.
Будучи не самым сильным политиком того времени, он все же понимал, что без поддержки извне он долго не продержится. Кто мог поддержать молодую донскую государственность? Вариантов было два: Антанта или кайзеровская Германия. Но Антанта далековато и непонятно, как себя поведет. Видимо к этому моменту в значительной среде русского офицерства зрело недовольство Антантой, поскольку еще во время Первой мировой войны русские офицеры полагали, что Антанта не сделала всего, что могла для поддержки России. А немцы – они рядом, с ними надо считаться, и Краснов сразу поставил на Германию. Он написал первое письмо кайзеру, оно носило дружеский, но не подобострастный характер, в отличие от второго письма. В нем предлагался союз, гарантировался нейтралитет Дона, и обещались торговые выгоды. Немцы были на это согласны, потому что не хотели отвлекать войска для борьбы с большевиками. Германия сочла, что руками донских казаков они смогут довыполнить те задачи, которые перед ними стояли: окончательный разором Красной гвардии и ликвидация опасности оккупированной Украине.
Немцы сразу же одобрили военную помощь Краснову, который частично передавал ее Добровольческой армии. В феврале 1918 года она ушла на Кубань, надеясь там организовать очаг борьбы против большевиков. После начала событий на Дону части Добровольческой армии приняли решение вернуться, для того чтобы сообща с казачьим сопротивлением сражаться против большевиков. При этом руководители добровольцев были настроены про-антантовски. Они никакого мира с немцами не заключали и видели в большевиках немецких ставленников. Когда они вернулись на Дон и обнаружили, что у Краснова полное взаимопонимание с кайзером, они были очень удивлены. Уже на первой встрече, 15 мая 1918 года Деникин тактично, но настойчиво начал убеждать Краснова, это союз с Германией противоестественен. На что Краснов ему заплел словеса, что мы не можем игнорировать немецкий фактор, с немцами мы для вида. И действительно Краснов посылал миссию в Яссы для переговоров с представителями Антанты. Одновременно он убеждал немцев, что они и казаки — отличные воины, монархисты и всегда сумеют договориться. Что же он думал на самом деле, было непонятно. На возмущение Деникина о том, как можно сотрудничать с врагом, с которым только что воевали, Краснов отвечал, что ему привезли оружие от немцев, и из него мы будем стрелять в большевиков. Краснов высокопарно заметил, что он это грязное оружие у немцев взял, омыл в водах тихого Дона и передал Добровольческой армии. А вы теперь чистенькие, а я принял весь позор на себя. Таким образом, антагонизм между этими двумя группами Белого движения сразу дал о себе знать. Казаки Краснова называли добровольцев «странствующими музыкантами», а добровольцы говорили, что красновцы служат тем, кто им платит.
Краснов заявил о выводе из подчинения Добровольческой армии казачьих соединений, которые в ней находились, и переходе их в Донскую армию. Потом прибыл полк Дроздовского, и Краснов стал активно зазывать его к себе. Все это ухудшало возможности создания единого антибольшевистского фронта на юге России. При наличии общего врага Белое движение не смогло выработать единую политическую линию. У большевиков, несмотря на возникавшие разногласия, единая политическая линия была, поэтому они всегда договаривались между собой, а те, кто не хотел договариваться исключались из политического процесса. Взаимодействие между Красновым и Деникиным не сложилось, и это имело очень серьезные политические последствия. Тем не менее, лето 1918 года это время наивысших успехов Белого движения на юге России, это время наивысшей политической власти Краснова на Дону, который сумел навести порядок, создать начатки государственности и организовать более или менее боеспособные казачьи войска. Кроме того, он повел откровенно террористическую политику против советского актива. Именно он осуществил первое расказачивание еще до советского, потому что все просоветски настроенные казаки исключались из военного сословия и против них были применены весьма жестокие репрессии.
Событиями того времени на Дону двигал серьезнейший классово-социальный конфликт, а не желания отдельных людей. И Краснов действовал в интересах богатейшего казачества. Именно оно было заказчиком и главным приобретателем выгод от его политики. Хотя он пытался себя оправдывать и подыскивал в своих воспоминаниях множество аргументов, в том числе, и национального характера. Он писал, что они были национальной армией, а против них воевал какой-то многонациональный сброд. Все эти аргументы сейчас активно повторяются, но под собой они не имеют почвы. В Гражданской войне схлестнулись разные силы, в том числе и разные народы, но главным действующим лицом в ней был русский народ.
