Переписка Шамиля и представителей государств Востока и Европы, у которых он искал поддержки для борьбы с Россией, показывает, что все стороны этого процесса рассматривали друг друга исключительно в качестве временных союзников, с помощью которых старались добиться, прежде всего, собственных целей. Это и явилось главной причиной общей неудачи.
Шамиль частично признавал суверенитет Порты над своей территорией, участники антироссийской коалиции в Крымской войне обещали ему всемерную поддержку, но никто из них не собирался осуществлять свои обещания на деле. Во время завершающего этапа существования имамата Шамиль уже просто взывал о помощи к Порте, Англии и Франции, но безуспешно.
Когда не все добровольно признавали власть Шамиля, он прибегал к различным уловкам. Чтобы возвеличить себя в глазах доверчивых горцев, он распространял слухи и фабриковал письма, будто бы полученные им от египетского паши Мехмет-Али, с советами поддерживать во всем Шамиля и обещаниями в скором времени оказать ему вооруженную помощь.
Участники крымской коалиции стремились использовать кавказских горцев в войне против России. Турецкое и англо-французское командование пыталось установить связи с их руководителями. Особенно большие надежды союзники возлагали на Шамиля и его наиба Мухаммед-Амина. В сентябре 1855 г. турецкий главнокомандующий Омер-паша установил тесный контакт с Магомед-Амином, провозгласил его начальником всех горских ополчений Западного Кавказа, присвоил звание паши и подарил генеральские эполеты, а Шамиля произвел в чин мушира (маршала) османской службы. В знак преданности султану они обязаны были выступить со своими отрядами на соединение с армией Омер-паши для действий в Закавказье. Магомед-Амин обещал собрать 40-тысячное горское ополчение, из которых 20 тыс. было бы черкесской конницы. Но когда наиб приступил к сбору ополчения, то основная масса адыгов отказалась и потребовала, чтобы их «оставили в покое».
Главнокомандующий на Кавказе генерал Н. Н. Муравьев писал, что горцам «равно противно было всякое иго» и введение порядков, которые они могли ожидать от султана, было бы так же «тягостно» для них64. Шамиль не был сторонником присоединения Дагестана к Османской империи. Налаживая отношения с султаном, он пытался лишь получить от Порты поддержку вооружением. «По показаниям некоторых лиц, хорошо знавших Шамиля, — писал Н. Дубровин, — видно, что он не желал соединиться с турками, так как по мусульманскому закону имамство его прекратилось бы с того момента, когда он вступил бы в связь с единоверным имамом правоверных — султаном», ибо имам может быть только там, где «мусульманское племя окружено со всех сторон иноверцами, совершенно отдаленно от остальных мусульман».
В связи с ухудшающимся положением Шамиль и его окружение стали больше апеллировать к иностранным государствам, просили турецкого султана, шейх-уль-ислама, шерифа Хиджаса оказать им помощь войсками, оружием и снаряжением. В одном из своих писем султану Абдул-Меджиду Шамиль писал: «Я истинное получил письмо, которое не могу оценить, которое приятно всякому читать и слушать и которое сделало нам счастье». Однако Шамиль и его окружение желали получить от султана не приятные слова, а более существенную помощь. Об этом Шамиль просил и в других своих письмах-обращениях к султану и приближенным.
В письме шейх-уль-исламу — главе мусульманского духовенства в Османской империи — Джемалэддпн Казикумухский извещал о многолетней борьбе и тяжелом положении, в котором оказались горцы, выступавшие под предводительством Шамиля. В письме говорилось: «О любимый, превосходный и славный брат, я удивляюсь вам и ученым возвышенного султанского дивана, почему вы все молчите и не уговариваете султана, его заместителей, вельмож и главарей, ведь вы знаете, в каком тяжелом положении мы находимся. Имеете ли вы право после этого молчать… О ученый брат, не скрою, мы о вас плохого мнения. Как же может быть иначе, когда величайший имам и возвышенный халиф слушает вас и повинуется вам, вы не предлагаете ему начать войну?» Далее излагалась просьба повлиять на султана, чтобы он оказал «помощь и поддержку тем, которые воюют здесь» либо войском, либо «путем переговоров добиться, чтобы царь прекратил военные действия против нас».
В том же 1848 г. сам Шамиль обратился к шерифу (правителю) Мекки и Хиджаса за помощью. «Я направляю к тебе настоящее послание, дабы ты просил о помощи нам… Постарайся, — писал имам, — выхлопотать для нас [помощь] у кого бы то ни было, у величайшего ли султана кого-либо другого, употребив для этого все свое учение».
В 1850 г. к турецкому султану обратились «кадии, ученые справедливые, знатные и другие лица» имамата. Однако султан был далек от того, чтобы из одного сострадания помочь горцам. Правящие круги Османской империи посылали горцам обещания помощи и поддержки лишь тогда, когда стремились использовать их в своих целях. Более того, к этому времени Порта, дважды проиграв войну с Россией и напуганная движением на Стамбул египетского паши Мехмет-Али, прежде всего беспокоилась о собственной судьбе. Порта не захотела оказать горцам военной поддержки, оставив обращения руководителей имамата без ответа. Не случайно Шамиль негодовал на султана и его приближенных. В 1848 г. он говорил кн. Орбелиани что «султан и его окружение хуже гяуров», и добавил: «Ох, если бы они попались в мои руки, я бы изрубил бы всех на двадцать четыре куска начиная с султана».
Готовясь к новой военной кампании 1855 г. на Кавказе, союзное командование продолжало надеяться на активные действия кавказских горцев, а главное, на «непременное соединение с Шамилем и совместные с ним действия» — В это время «Шамиль официально получил от Порты звание генералиссимуса черкесской и грузинской армии». Ему обещано было также при взятии Тифлиса присвоить «титул короля Закавказского». Однако желанного союзники не достигли. Шамиль не предпринимал активных военных действий. «Мне кажется, — писал английский посол в Константинополе лорд Редклиф Вильямсу 23 сентября 1854 г., — что Шамиль — это фанатик и варвар, с которым не только нам, но даже и Порте трудно будет установить какие-либо достойные уважения отношения. Его наиб в Черкесии — такой же». Из этих слов видно, каким было действительное мнение английских дипломатов о Шамиле.
В самом начале 1854 г. на сторону России со всеми своими родственниками перешел наиб
Малой Чечни, а в 1855 г. — часть чеченцев пыталась перейти на территорию, находящуюся под властью кавказского командования. Шамиль послал отряд, чтобы задержать чеченцев на переправах через реки Аргун и Джалка. Но подоспевшие к этому времени русские войска разбили его отряд. Какие бы меры ни принимал Шамиль, он не в силах был повлиять на горцев, поднять их на новую борьбу. Теперь горцы, по словам Н. А. Добролюбова, «готовы были при всякой возможности оставить» Шамиля. В таком тяжелом положении Шамиль вновь обратился за помощью к иностранным государствам. Французскому послу в Константинополе он писал: «В настоящее время мы все еще воюем…, употребляя все наши силы… несмотря, что враг превышает нас численностью во много раз… Теперь все русские силы сосредоточены против нас… Они уже взяли несколько селений и построили там крепости. Умные, равно как и почетные лица страны просили меня обратиться к державам с ходатайством, чтобы во имя человечности они положили конец… Вот почему я прибегаю к содействию Вашего превосходительства и прошу представить е. и. в. настоящее ходатайство в надежде получить скорую помощь, которая поможет нам отбросить неприятеля; мы находимся на исходе наших сил».
Надежды руководителей движения на существенную помощь стран Востока не оправдались. Не имели успеха суровые меры, к которым прибегали руководители имамата. Народы Дагестана и Чечни, утомленные продолжительной борьбой, беспрерывными поборами и бесчинствами вставших у кормила власти в имамате наибов, муфтиев и кадиев, не пожелали бороться и умирать за чуждые им интересы.
Список исторических источников:
Кавказ. 1856. № 17.
Муравьев П. II. Указ. соч. Т. 2 С. 293.
Дубровин Н. История войны и владычества России на Кавказе. СПб 1871. Т. 1.
Кн. 1. С. 322. Примеч.
ЦГА КБ АССР. Ф. 2. Оп. 1. Д. 465. Л. 6.
Там же. Л. 5-6.
ДГСВК. С. 601-602.
ЦГИА ГССР. Ф. 548. Оп. 3. Д. 543 Л. 2.
ДГСВК. С. 575-578.
Там же. С. 585-586.
Там же. С. 591-592.
Там же. С. 420.
АКАК. Тифлис, 1874. Т. 6, ч. 2. С. 98. г Копня с отзыва генерал-квартирмейстера
Кавказской армии от 7 сентября 1865 г.//РФ ИИЯЛ. Д. 1289. Л. 10.
Всеподданнейшие отчеты главнокомандующего Кавказской армии за 1863-1870
гг. СПб., 1870. С. 24.
ЦГВИА. Ф. ВУА. Оп. 1. Д. 4648. Л. 12.
Руновский А. Мюридизм и газават в Дагестане по объяснению Шамиля // Военный
сборник. 1859. Т. 5. С. 680.