Приближающийся крах имамата несколько отсрочила начавшаяся Крымская война. Российский император дальновидно не поддался на уговоры покинуть столь тяжело доставшиеся его армии позиции в Дагестане (1). И хотя царское командование вынуждено было свернуть свою активность на Линии, а Шамилю удалось совершить удачное вторжение в Кахетию в 1854 г., общей ситуации это изменить не могло.
Напавшие на Грузию горцы ограничились лишь захватом добычи, и их нападение не имело ни военно-стратегических, ни политических последствий. Со смертью Николая I общая линия российской власти на Кавказе не претерпела существенных изменений, и окончательное падение владычества Шамиля оставалось делом ближайших лет.
Ситуация на Центральном и Северо-Западном Кавказе в рассматриваемый период также оставалась далеко не спокойной и имела свою специфику. Важнейшей задачей российского командования являлось установление контроля над горной Ингушетией и Осетией, т.к. по этой территории проходила стратегическая коммуникация, связывавшая Закавказье с остальной империей – Военно-Грузинская дорога. Для решения данной задачи в 1830 г. были организованы военные экспедиции под командованием генерал-майора Ренненкампфа и генерал-майора Абхазова, в результате которых осетины и ингуши подчинились российской администрации и стали привлекаться для обслуживания горной магистрали (2). Ускорился процесс переселения местных племен на равнину.
Чтобы пресечь нежелательные связи племен Западного и Восточного Кавказа, осенью 1828 г. Г.А. Емануель совершил поход против карачаевцев, закончившийся «замирением» этого народа. В дальнейшем карачаевцы воздерживались от участия в «Кавказской войне», т.к. мирные отношения с российской властью были гораздо выгоднее для них, нежели конфронтация (3).
Немало сил затрачивалось в противоборстве с закубанцами, не раз совершавшими серьезные прорывы в глубь российской территории. Борьба с ними затруднялась тем, что до Адрианопольского мира 1829 г. закубанцы считались подданными турецкого султана и не раз получали от него помощь (4). Но и после того, как Северо-Западный Кавказ стал формально принадлежать Российской империи, накал борьбы не спадал. Далеко не случайно, что именно здесь раньше всего вернулись к ермоловской тактике, оправдавшей себя на Сунже и в Кабарде. Г.Х. Засс, обративший против горцев их же практику набеговой войны, стал инициатором переноса укреплений с Кубани на Лабу, что позволило создать предпосылки для дальнейшего прочного закрепления этих территорий за Россией.
Для пресечения связей причерноморских племен с другими державами (прежде всего, Турцией, являвшейся главным импортером рабов, поступавших с Кавказа, и таким образом стимулировавшей набеговую практику, а также поставлявшей порох и оружие местным народам (5), России пришлось возводить на восточном берегу Черного моря целую серию крепостей, которые вместе с флотом должны были прикрыть южные рубежи государства. Подобный шаг имел и важное политическое значение. Так Россия утверждала свое присутствие в регионе, показывала, что способна контролировать новые, расширившиеся границы. Это была сложная задача, потребовавшая значительных усилий. Первоначально блокада побережья проводилась преимущественно средствами флота, но добиться необходимого результата не удавалось. И тогда начинается строительство укреплений, гарнизоны которых должны были участвовать в патрулировании суши. Возведение этих фортификационных сооружений производилось как отрядами, действующими со стороны Кубани, так и с моря – силами морских десантов.
Но, как показала практика, возвести укрепления было легче, чем удержать их. Тяжелый непривычный климат, скудная однообразная пища стали причиной высокой смертности среди гарнизонов. Горцы непрестанно тревожили их своими нападениями. Добиться полного прекращения контрабандной торговли так и не удалось, хотя её масштабы и сократились. Многообещающим оказался опыт использования укреплений в качестве центров торговли с местными племенами. Падение нескольких крепостей в 1840 г. показало уязвимость установленной блокады, но одновременно свидетельствовало, что укрепления действительно служили препятствием для турецких купцов. Однако бесконфликтно занять освобождавшуюся от зарубежных конкурентов нишу российская администрация не сумела, а потому конфронтация с оказавшимися на грани голода горцами только усилилась.
Безусловно, строительство укреплений само по себе не могло привести к «замирению» неспокойных горцев, но, являясь частью системы военных, экономических, дипломатических мер, оно приближало завершение т.н. «Кавказской войны» и способствовало стабилизации на Северо-Западном Кавказе (6).
1. Зайончковский А.М. Восточная война, 1853-1856. В 2 т. Т.II, в 2 ч. Ч.2. – СПб.: ООО «Издательство «Полигон», 2002. — С.439; Покровский Н.И. Указ. соч. — С.458-459.
2. См.: Чудинов В. Окончательное покорение осетин // Кавказский сборник. – Тифлис, 1889. — Т.XIII.
3. Кипкеева З.Б. Северный Кавказ в Российской империи: народы, миграции, территории. – Ставрополь: Изд-во СГУ, 2008. — С.225-245.
4. Кипкеева З.Б. Народы Северо-Западного и Центрального Кавказа: миграции и расселение (60-е годы XVIII в. – 60-е годы XIX в.). – М.: Изд-во Ипполитова, 2006. — С.194-213.
5. Виноградов В.Б., Клычников Ю.Ю. К проблеме контрабанды и «пленопродавства» на Кавказе в XIX веке // Вопросы северокавказской истории. Сборник научных статей / Под ред. В.Б. Виноградова. – Армавир, 2001. — Вып.6. — Ч.I. С.45-50; Цыбульникова А.А. Казачки Кубани в конце XVIII середине XIX в. / Под ред. В.Б. Виноградова. – Армавир, 2005. — С.17-27.
6. Клычников Ю.Ю. Российская политика… — С.459-489.
Из монографии Клычникова Ю.Ю. «Солдат империи Николай Иванович Евдокимов». – Пятигорск: ПГУ, 2019.
