Известный исследователь развития и становления северокавказской интеллигенции Р.Х. Хашхожева выделяла в этом процессе, как довольно знаковую фигуру, личность Султана Хан-Гирея, приобретшего в российской столице «славу черкесского Карамзина».
Творческое наследие видных деятелей культуры порой становится достоянием общественности далеко не сразу. В этом отношении труды Ш.Б. Ногмова и Султана Хан-Гирея имеют отчасти общую судьбу. С той лишь разницей, что исторической рукописи Ш.Б. Ногмова повезло больше. Она, хоть и была издана после смерти автора, но все же примерно в ту же эпоху, когда создавалась. Главное же историческое произведение Султана Хан-Гирея «Записки о Черкесии» впервые было обнаружено и напечатано лишь в советское время.
Кроме этого сочинения, перу Хан-Гирея принадлежат: повесть «Черкесские предания» (впервые опубликована в журнале «Русский вестник» за 1841 г.); очерк «Вера, нравы, обычаи, образ жизни черкесов» (вышел в свет в 1842 г. в «Русском вестнике»); повесть «Князь Канбулат» (опубликована в 1844 г. в «Русском вестнике»); повесть «Наезд Кунчука» (выдержа¬ла несколько изданий в дореволюционный период: «Кавказ», 1846 г.; «Русский инвалид», 1846 г.; «На Кавказе», 1909 г.); очерк «Бесльний Абат» (напечатан в газете «Кавказ» в 1847 г.); очерк «Князь Пшьской Аходягоко» (опубликован в 1893 г. в «Сборнике материалов для описания местностей и племен Кавказа»). Большинство произведений Хан-Гирея были изданы лишь после смерти автора. При этом исследователи-кавказоведы указывают, что часть рукописного наследия Хан-Гирея до сих пор не разысканы.
Столь обширная и разноплановая литературная деятельность стала итогом приобщения Хан-Гирея к российской культуре. В своих произведениях он последовательно выражал пророссийскую ориентацию.
Наряду с этнической средой, существенное влияние на становление будущего северокавказского историка, публициста и писателя оказало российское образование. Точная информация о том, в каком именно учебном заведении обучался Хан-Гирей не сохранилась. Скорее всего будущий писатель окончил Екатеринодарское училище.
Дальнейшее знакомство в русской культурой протекало в Петербурге, где Хан-Гирей возглавлял Кавказско-горский полуэскадрон. В этот период своей жизни он посещал столичные салоны Н.И. Греча и Карамзиных.
Сохранилось описание появления Хан-Гирея на одной из литературных встреч: «В один из четвергов к Н.И. Гречу явился новый гость, и гость оригинальный… Неожиданно среди разнокалиберного сборища, в котором преобладали статские сюртуки, фраки, вицмундиры, явился молодой человек, статный, тонкий, грациозно-гибкий, среднего роста, с маленькою головкою, имевшею симпатичное лицо, несколько смугловатое, при темных карих глазах, при шелковистых русых усиках, при каштановых, остриженных под гребенку волосах. Что-то необыкновенно живое, доброе, привлекательное развито было в этом новом госте кабинета-залы Греча. В выражении лица, во всем его облике и самих манерах гостя было что-то грустное, застенчивое, но далеко не боязливое, и глаза его, постоянно томные, метали по временам искорки, выражавшие однако не гнев, а энергию. Этот гость был одет в вице-форму лейб-гвардии Горского полуэскадрона, то есть, на нем был красивый синий чекмень, перетянутый ремнем и покрытый серебряными галунами на груди, полах, патронницах и круглом воротнике, из которого виден был голубой бешмет из шелковой тармаламы, обшитый тоже галуном. На плечах были пышные полковничьи эполеты с царским вензелем; с правого плеча спускался серебряный аксельбант, что означало звание флигель-адъютанта. На шее по голубому бешмету были орденские ленты, станиславская и анненская, поддерживавшие ордена, дававшиеся мусульманам, т.е. без изображения святых, а с государевым вензелем с короною. Кто же был этот молодой черкес, гвардии полковник и флигель- адъютант? То был Хан-Гирей».
Хан-Гирей родился в семье Магомет-Гирея, ведшего свою родословную от крымских ханов. В Закубанье проживала определенная категория феодалов, происходивших из крымских Гиреев. Все они носили титул султан и были рассредоточены среди отдельных адыгских и абазинских этнолокальных групп. В частности отец Хан-Гирея проживал среди адыгов-бжедугов.
Он был в числе тех горских аристократов, которые уже в начале XIX в. ориентировались в своих политических настроениях на союз с Россией. Зримым подтверждением пророссийской ориентации Магомет-Гирея являлось его переселение на земли Черноморского казачьего войска, расположенные севернее р. Кубани. По сведениям современного кубанского исследователя А.Д. Вершигоры, к 1813 г. Магомет-Гирей уже проживал на правом берегу р. Кубани в основанном им хуторе у Павловского кордона. Старший сын Магомет-Гирея впоследствии среди причин перехода в российское подданство отца укажет: «…смотря на расстройство (и) безначалие между закубанским народом и по особенному своему усердию отдал себя в вечное подданство… России».
После переселения в российские пределы отец Хан-Гирея стал налаживать (по примеру армянских купцов из Нахичевани) посредническую торговлю между Россией и своими соплеменниками. «Как видим, с поселением на правом берегу Куба¬ни, — указывает А.Д. Вершигора, — Магмет-Гирей во многом отошел от привычного образа жизни адыгского феодала, основой которого было получение добровольной «дани» от подвластных и набеги…». Социальная позиция отца, ориентировавшегося на союз с Россией, изыскивавшего мирные способы обеспечения семьи, способствовала формированию стойких нравственных убеждений Хан-Гирея.
Будущему писателю пришлось рано повзрослеть: в 13 лет он остался круглой сиротой. Со смертью в 1821 г. отца на плечи Хан-Гирея легла забота о сестрах и обязательства по долгу умершего Магомет-Гирея. Долг достигал значительной суммы примерно 27 тыс. руб. В этот момент решалась дальнейшая судьба мальчика: скорее всего он был бы отдан на воспитание одному из закубанских родственников. Однако в ситуацию вмешался командующий российскими войсками на Кавказе А.П. Ермолов, приказавший жену умершего горского владельца отпустить по ее просьбе за Кубань, а детей (все они были от первого брака) оставить в землях Черноморского войска. Так как наследник, Хан-Гирей, не достиг совершеннолетия, за ним, согласно резолюции А.П. Ермолова требовалось учредить опеку «из чиновников в Войске избранных людей благонадежных», доходы с его имения использовать на воспитание, в дальнейшем записать юношу в Черноморское войско.
В 1825 г. Хан-Гирей поступает на военную службу в Черноморское казачье войско. В 1831 г. поручик Хан-Гирей командует отдельным взводом Кавказско-горского полуэскадрона.
Наряду с литературной деятельностью, Хан-Гирей прилагал усилия для развития образования у горцев. Горским просветителем была составлена черкесская азбука, а также разрабатывался проект организации системы школ у адыгов.
Завершая очерк о выдающемся представителе северокавказской интеллигенции первой половины XIX в., приведем знаковую характеристику роли российской культуры в жизни данного просветителя, принадлежащую советскому автору М.О. Косвену: «Хан-Гирей вырос среди русских, в России. Русской культуре, в ее сочетании с национальными традициями своего народа, обязан он был своим образованием, развитием, формированием личности и характера…».
Ктиторова О. В. Феномен северокавказского просветительства в преломлении судьбы и творчества Адиль-Гирея Кешева. — Армавир; Ставрополь: Дизайн- студия Б, 2015.
