Прекрасным выражением сути российского ислама в прошлом Кубани может служить общественная и религиозная деятельность Умара Мекерова (1847-1891 гг.), который запомнился современникам «мягкосердечным, доброжелательным и отзывчивым человеком…».
Фамилия Мекеровых принадлежала к абазинскому дворянскому сословию: являясь агмыста-ду князей Бибердовых, они проживали в Бибердовском селении (ныне аул Эльбурган Карачаево-Черкесской республики).
Одно из первых упоминаний о старших родственниках Умара Мекерова в российских документах относится к началу 1830¬х гг., когда семья будущего религиозного лидера Баталпашинского отдела Кубанской области совершала свои первые шаги на пути российско-горского взаимодействия. И путь этот зачастую болезненный, сулил весьма неясные и тревожные перспективы. В ноябре 1831 г. генерал-майор Фролов подготовил карательную операцию против горских владельцев, «кои особенно участвовали в грабительствах», то есть военных вторжениях в российские пределы. Один из трех сформированных с этой целью отрядов направлялся к истокам Малого Зеленчука, на р. Марух, где проживали кабардинский князь Джембулат Хаджи Хамурзин, абазинские князья Арслан-Гирей и Кучук Кичевы, а так¬же Атажуко Бибердов. В ходе военной акции погибло более 200 человек, а 381 — взяты в плен. Среди последних были «семейства князей Кучука и Аслан-Гирея Кичевых, жена кабардинского кн. Джембулата — Хаджи Хамурзина и весьма значительный и уважаемый между горскими народами эфендий Мекер, также со всем семейством». Указанные аулы были, таким образом, принуждены к миру. В качестве гарантии лояльности царским властям эфенди Мекера у него был взят аманат — «крестьянский мальчик». С 1832 г. юноша находился на военной службе в Санкт-Петербурге.
Сама практика аманатства, является восточной традицией, взятой на вооружение Российской империей в процессе покорения Северного Кавказа. Образовательные же инициативы в отношении горских аманатов озвучивались в пределах российского общества неоднократно, преимущественно военными чинами, часто из числа коренных жителей Кавказа. Одно из таких предложений, касавшихся аманатов Владикавказа, высказал в 1830 г. ген.-майор Абхазов в рапорте главнокомандующему войсками на Кавказе И.Ф. Паскевичу: «Если аманаты будут получать некоторое образование и будут хорошо содержаны, то я не думаю, чтобы они, пробыв несколько лет в выгодном и приятном для них положении, согласились бы охотно возвратиться в свои семейства и снова привыкать к прежней дикой и неприятной жизни». За категоричной терминологией, свойственной периоду покорения Северного Кавказа, проглядывает стремление задействовать культурно-образовательные механизмы вовлечения коренного населения региона в социальную систему России.
В начале 1832 г. российские власти (в лице главного пристава закубанских народов Л.А. Венеровского), разрешили узденю К. Цуж, бежавшему из аула Атажука Бибердова, поселиться при Мекере Эфендии. Данный эпизод косвенно свидетель¬ствует о реальном общественном влиянии Мекерова.
Спустя 6 лет после разрушения аула Бибердова, в российских документах абазины-бибердовцы были отмечены в числе мирных горцев, живущих по левому берегу реки Кубани. Среди покорных абазин российские власти выявили религиозных деятелей (двух эфенди и около 20 мулл), которые могли оказывать влияние на свой народ. Эфенди Исках Мекер был охарактеризован российской администрацией следующим образом: «Очень умен и хитр, и потому имеет довольно хорошее везде уважение. Правда скрытного поведения, одобрить нельзя». Сложно ожидать открытости от человека, вовлеченного в военное противостояние и хорошо помнившего ужас разгрома старого Бибердовского аула. И, тем не менее, Исхак Мекеров к 1837 г. уже определился с выбором, потому что мы встречаем его данные в «Именном списке депутатов покорных закубанских племен для встречи с императором Николаем I в Ставрополе». Больше никаких данных об этом, без сомнения, интересном человеке, пока обнаружить не удалось. Вполне возможно, датой его смерти является 1867 г., так как в одном из дел Государственного архива Краснодарского края была обнаружена скупая фраза о том, что в указанном году умер эфенди Мекеров.
Сложно сказать, является ли упомянутый эфенди Исхак Мекеров родственником Умару Мекерову, однако факт проживания в одном ауле, принадлежность обоих к религиозному кругу дают возможность предположить, что они родственники.
Приходится констатировать, что биография видного просветителя и общественного деятеля Умара Мекерова крайне мифологизирована: научная и публицистическая литература о нем пестрит досадными неточностями (перепутаны отдельные даты жизни, указывается, что Умар Мекеров родился в Кубанской области, хотя в 1847 г. такого территориально-административного образования попросту не существовало, его ближайшие родственники упоминаются под разными именами: только имя отца в различных работах звучит в трех вариациях (Сулейман (Солман), Зелимхан, Исмаил), наконец, в одном из трудов датой поступления Умара на российскую службу значится год его рождения (!).
В современной историографии датой рождения Умара Мекерова принято указывать 1847 г. В юности он получил религиозное образование в Константинополе. Вероятно, обучение происходило до 1863 г., так как, по сообщению А.Д. Вершигоры, в этот год Мекеров поступает на российскую службу.
Наряду с военной службой, молодой абазинец принимал активное участие в общественной жизни региона: в частности он стремился сдерживать процесс переселения горцев Северо-Западного Кавказа в Турцию. Пробовал себя У. Мекеров и на поприще административной работы: в 1866 г. он был избран помощником старшины родного Бибердовского аула.
В 1869 г. юнкер У. Мекеров приступает к исполнению обязанностей кадия Зеленчукского окружного суда. Позднее он был приглашен от Кубанской области на Промышленно-художественную выставку в Москве.
У. Мекеров для своих земляков являлся высоким духовным наставником. 24 декабря 1885 г. в ставропольской газете «Северный Кавказ» была помещена заметка об организации кадием празднования в Бибердовском ауле дня рождения Магомета: «Накануне 7-го декабря к дому кадия собралась масса горцев, человек в 300, которые немедленно наполнили собою все комнаты верхнего и нижнего этажа. От множества ламп и свечей дом был, как бы иллюминирован. Всю ночь происходило моление и религиозное пение, после которых утомленные силы горцев были подкреплены щедрой закуской от хозяина». В этой статье также говорилось о строительстве по инициативе Мекерова «великолепной мечети».
Надо отметить, что главной заслугой религиозного и общественного деятеля стала работа на поприще образования. Благодаря усилиям Мекерова, в 1879 г. в Бибердовском ауле было построено 2-этажное здание одноклассного училища, в котором спустя два года обучалось 20 учеников. Будучи высокообразованным человеком, У. Мекеров создал на основе арабской графики алфавит абазинского (по другим сведениям — кабардино-черкесского) языка, который использовался для обучения детей в Бибердовском училище. Мекеровым был также написан школьный учебник.
Современники ставили в заслугу народному кадию то, что он возбуждал интерес у учеников не только к религии, но и к светским предметам. «Все ученики школы, — сообщалось в газетной статье 1889 г., — несмотря на свое недолгое пребывание в училище, говорят, читают и пишут по-русски, и вообще школа поставлена очень хорошо, чему она почти всецело обязана кадию Мекерову, который употребляет все усилия, чтобы приохотить соплеменников к отдаче детей в школу».
У. Мекеров поддерживал в благих начинаниях российскую администрацию. Так при финансовой поддержке Баталпашинского уездного начальника подполковника Кузовлева при Би-бердовской школе был построен пансион, позволивший детям из соседних аулов получать образование. На здание было истрачено 7 тыс. руб. Видя заботу Кузовлева о нуждах горского населения, народный кадий Мекеров напечатал ему благодарность в турецких газетах.
В 1891 г. Умар Мекеров ушел из жизни. Однако и за те скоротечные 44 года, которые были ему отведены, он сделал достаточно много для просвещения горских народов. Начинания Умара Мекерова продолжил его ученик — Татлустан Табулов, ставший в советский период основоположником абазинской литературы.
Ктиторова О. В. Феномен северокавказского просветительства в преломлении судьбы и творчества Адиль-Гирея Кешева. — Армавир; Ставрополь: Дизайн- студия Б, 2015.
