Во взаимоотношениях с горцами применялся весьма гибкий подход, когда российская сторона предпочитала мелочно не вмешиваться во внутреннее самоуправление кавказских народов, ограничиваясь в основном запретом антирусских выступлений и забирая в своё ведение разбор уголовных дел. Это было «долговременным политическим компромиссом, конечной целью которого являлось постепенное гражданское приобщение» кавказцев к Российской империи (1). Целесообразность и прогрессивность такого подхода вынуждены признавать даже те исследователи, которые в целом стараются демонизировать российское управление Северным Кавказом (2).
И горские общества начинают меняться. Вынужденные реагировать на брошенный им вызов, они ответили на усилившуюся эффективность обороны повышением организованности набегов. Для этого понадобилась новая универсальная идеология, которая позволяла сплотить разрозненные племена. И она была найдена в виде мюридизма и газавата. «Освящение» набегов мы видим уже в ходе восстания в Чечне в 1825 г., но главный взрыв недовольства возникнет уже после отъезда А.П. Ермолова с Кавказа. Начиналась не просто война с гяурами, покусившимися на их свободу. Народы Кавказа вступили на извилистую тропу глубинных модернизационных процессов, в которые их «сонное» общество втягивала Россия. На смену анахоретам приходили пассионарии. Конкурируя с российским образом жизни, горский традиционный уклад должен был доказывать свою состоятельность, и это приводило к его изменению, а то и естественному отмиранию.
Представляется, что на начальном этапе разрушения традиционного горского мировоззрения идеология мюридизма сыграла куда большую роль, чем все декларации и обращения российских властей вместе взятые. И решать основоположникам нового учения приходилось всё те же задачи, над которыми ломали головы российские правители. Они также терпели неудачи на этом тернистом пути, и, как заметил Абдурахман Газикумухский, «поистине, несмотря на все усилия имама Шамиля удержать в повиновении жителей равнин и гор, он испытал в этом трудности и неприятности, несмотря на то что [это] он организовал их в политической сфере и вывел их из состояния смуты и беспорядка. А они [ведь] были толпой беспорядочной, без правителей и не повиновались никому другому, будучи предоставлены только самим себе. [И] более того, грабежи и нападения были для них обычным [делом] и у их путников не было [никакой] возможности перейти из одного селения в другое. Дошло даже до того, что стали они похожими на разбойников. А я слышал об их прошлом положении от наших стариков и [людей] почтенного возраста, которые были связаны с ними» (3). Методы Шамиля зачастую были куда как кровавее и беспощаднее к нарушителям законов, ибо, по мнению имама, «наш народ нехороший, разбойники (харамзадалар); и потому с нами следует обращаться строго: за всякую вину надо голову рубить» (4).
Наивно предполагать, что останься А.П. Ермолов на Кавказе, он сумел бы не допустить эскалации конфликта. Те глубинные тектонические процессы, которые происходили на Кавказе, неминуемо должны были привести к социальному взрыву, тем более что горские общества шли к нему и без российского вмешательства. Последнее сыграло лишь роль катализатора, без которого, впрочем, процесс трансформации мог затянуться на неопределенный срок. Другой вопрос, что преемники А.П. Ермолова пытались ускорить процесс военной «победы» над непокорными племенами, решительным ударом сломить их сопротивление, но на практике лишь отдаляли конечный результат.
1. Матвеев В.А. Геополитическая миссия России на Кавказе: историческая реальность и монизм отображения // Вопросы северокавказской истории. — Армавир,1997. — Вып.2. — С.78.
2. Калмыков Ж.А. Интеграция Кабарды и Балкарии в общероссийскую систему управления (вторая половина XVIII – начало ХХ века). – Нальчик: Издательский центр «Эль-Фа», 2007. — С.55.
3. Саййд Абдурахман, сын Джамалуддина ал-Хусайни ал-Газигумуки ад-Дагестани. Краткое изложение подробного описания дел имама Шамиля / Пер. с араб., введ., коммент., указ. Н.А. Тагировой. — М.: Восточная литература, 2002. — С.87-88.
4. Руновский А. Записки о Шамиле. – М., 1989. — С.61.
